Название: Выбор
Фэндом: Naruto
Автор: Ichi
Пейринг: Итачи/Наруто
Жанр: приключения, ангст
Рейтинг: PG-13
Часть 1.

В темноте.

Акт 1
Молчание.
Боль.
Именно она выдернула меня из бессознательного дрейфа, вернув в мрачную реальность. Тихо застонав, я попытался шевельнуться, однако был остановлен протестом израненных мышц. Разум заглушали невыносимо пульсирующие конечности.
Я открыл глаза. Хвала богам, они ещё слушались. Мир представлял собой водоворот из разных оттенков чёрного и серого. Тут же замутило.
Где я?
Я не имел ни малейшего представления, как я тут очутился. Я вновь попытался поёрзать, и, причинив массу неудобств, обнаружил, что мои руки туго скручены цепью, подвешенной к потолку. Ноги бесформенной кучей, распластались передо мной, и являлись чем-то отдельным, непринадлежащим моему телу.
Место было совершенно незнакомым. Мрачная, сырая пещера, с низким потолком и спёртым воздухом. Оставалось понять, что такое я натворил, чтобы оказаться здесь.
Впереди что-то зашевелилось. Я старательно вгляделся в темноту пещеры, на что тело отозвалось новой вспышкой боли. Хотя, наверное, больнее уже некуда.
Раздались шаги.
Я старался не потерять сознание и унять отчаянно слипающиеся глаза. Появились нечёткие очертания… Кажется, ко мне подошёл человек. Я напрягся, тут же содрогнувшись от боли, и расплывчатый образ стал чётким.
Точно. Акатцуки. Учиха Итачи.
Кроваво-красные облака на его плаще были единственными светлыми пятнами в этом бесконечном мраке. Он шёл медленно, будто бы боясь меня. Хотя, что я мог сделать? Даже если бы мои руки были свободны, я не смог бы и пальцем пошевелить. Я был слаб. Слаб, и уязвим.
Итачи приблизился ко мне вплотную и присел на одно колено. В темноте мне едва удалось разглядеть стакан в его руках. Учиха осторожно поднес его край к моему рту, и я вдруг понял, как хочу пить. Я жадно припал к вожделенной влаге, словно несколько дней шёл по пустыне и, наконец, добрался до оазиса. Как только я опустошил стакан, Итачи поставил его возле меня и начал старательно вглядываться в моё лицо. Его глаза на миг блеснули алым, но через секунду вновь слились с окружающим нас мраком.
- Ну, как ты, Наруто-кун? - спросил он.
Я с иронией посмотрел на него, пытаясь во тьме разглядеть, найти его глаза, и хрипло ответил:
- Бывало и лучше. Как будто, меня избивали несколько часов кряду.
- Какудзу слегка…перестарался, если можно так выразиться.
Итачи поднялся и пересел на стоящий рядом каменный валун. Я проводил его взглядом и, когда он плотно закутался в плащ, продолжил наблюдать за ним сквозь полуприкрытые веки. Его голова слегка наклонилась вправо, и я, наконец, увидел его глаза.
Когда я видел их несколько лет назад, это были холодные, ничего не выражающие глаза зверя. Одинокого и безжалостного.
Взгляд этого Итачи не имел ничего общего с тем. Хотя нет. Это по-прежнему были глаза зверя. Загнанного и усталого. Наверняка, такими же, как у меня сейчас.
- Не спишь, Наруто-кун.
Это было скорее утверждение, чем вопрос.
Я не стал отрицать очевидное и коротко кивнул. Зря. Тело заныло с новой силой.
Итачи заметил, как я скривился, но с места не сдвинулся.
- Лучше не шевелись, Наруто-кун.
Я сухо посмотрел на него. Это я уже понял.
Но он проигнорировал мой взгляд, словно его и не было. Он печально смотрел мне в глаза и молчал. Молчал.
Какое то время я пытался бороться со сном, но не долго. Мир вновь с диким гиканьем унёсся во тьму.
* * *
Не знаю, сколько времени я провёл без сознания, однако, когда я очнулся, Итачи сидел всё в той же позе.
- Всё смотришь? - прохрипел я, не открывая глаз.
- Ты пленник, если ты не понял, - ответил мне мягкий баритон. Его голос напоминал мурлыканье кота. Я слегка улыбнулся этой мысли и открыл глаза.
К моему величайшему сожалению обстановка не изменилась. Всё тот же беспросветный мрак вокруг, всё тот же Итачи, неотрывно следящий за моим лицом. Я принял игру.
Мой взгляд медленно скользил по его лицу, словно я собирался писать с него портрет. Раньше черты его лица казались мне точными и резкими, но сейчас они стали мягкими и приятными, может это игра света или моего воображения. Новый образ Итачи внезапно увлёк меня по-настоящему.
- Всё молчишь? - голос Итачи вывел меня из созерцания. - При нашей последней встрече ты этим не отличался.
Я услышал в его голосе насмешку. Хотя возможно это всё опять моё воображение
- Люди меняются со временем. Или время меняет их. Однако, я и вправду не прочь поговорить, если ты об этом.
- Вряд ли у нас с тобой найдутся общие темы для разговора, Наруто-кун.
Я что-то уловил в его голосе. Печаль? Нет. Скорее сожаление. О чём-то или о ком-то, но едва ли обо мне. Итачи всегда был для меня тайной за семью печатями. Как я ни старался, я так и не смог понять этого человека. Мешала боль, мешал гнетущий мрак и…молчание.
Наверное, я никогда в жизни столько не молчал. Я просто сидел и смотрел в пустоту, наедине со своими мыслями.
Наверное, я сидел так много часов, перебирая в памяти самые яркие моменты в моей жизни: вот Ирука-сенсей отдаёт мне свою повязку, вот испытание Какаши, экзамен Чуунинов, поиски Пятой, Бикочу и ещё многие другие отрывки из моей короткой, но насыщенной биографии. Перед глазами то и дело мелькали знакомые лица: Сакура, Хината, Киба, Шикамару, Гаара, Недзи, Конохомару…и Саске.
Он ушёл давно, но мне по-прежнему было больно. Он был моим другом, когда-то давно. Признаюсь, я даже любил его. Но время отчасти излечило моё сердце. Это я уже перерос. Первый год после его ухода был невыносим: я винил себя в его уходе, хоть и умом понимал, что моей вины в этом нет, но сердце сжималось, стоило только подумать о нём. Потом я и Дзирайя ушли из Конохи. У меня словно открылось второе дыхание. Может это из-за интенсивных тренировок, может из-за отсутствия лиц моих близких, не знаю. Но я опять вернулся. И вместе со мной вернулось и чувство вины.
Сердце вновь защемило. Я глубоко вздохнул и заговорил.
Я говорил долго. Просто для того, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Я рассказал о своём детстве, о том, как поверил Мизуки и украл священный свиток, как Какаши привязал меня к столбу, как я победил Кибу, Недзи, потом Гаару, рассказал про Сакуру, про то, как мы впятером догоняли Саске, как я жил, или уже не жил, после его ухода. Я сам переживал вновь эти моменты, в основном не слишком приятные, но они были мои. Как только, в своём рассказе, я ушёл с Извратником из деревни, моя речь оборвалась. Весь последующий год был довольно монотонным, и не было нужды пересказывать бесконечные тренировки и техники.
Я перевёл дух.
- У тебя была весьма интересная жизнь, Наруто-кун.
Я вздрогнул. Итачи был всё еще здесь.
- Я тоже так думаю, - ответил я с лёгкой иронией. - Но теперь твоя очередь.
Я перевел взгляд на Итачи. Он заинтересованно окинул меня взглядом.
- Что же ты хочешь знать?
- Где я?
- В пещере. Уверяю тебя, название тебе ни о чем не скажет.
- Как давно я здесь?
- Восьмой день.
Восьмой?! Сколько же я провёл без сознания?
- И? Вам нужен Девятихвостый?
- Да.
- Сколько мне ещё здесь сидеть?
Итачи помедлил.
- Неделю.
- Я так и буду связан?
- Конечно.
- Мне скучно, - отшутился я.
Ситуация мне не нравилась. У меня всего неделя на восстановление. А ещё нужно справиться с Итачи, хотя, возможно, он не один. Может, во мне и сидел демон-лис, но всех Акатцук, да что там, даже двоих я едва ли потяну, находясь в нормальной форме. А сейчас…Я встать не смогу, какое там драться. Остаётся только уповать на то, что вскоре меня найдут. Или придётся выпускать Лиса. Первый вариант мне нравился больше. Едва ли я смогу усмирить Лиса, если я потеряю над ним контроль.
- Рассказывай, Наруто-кун, - внезапно сказал Итачи. - У тебя хорошо получается.
Я набрал в грудь воздуха и вновь заговорил.

Акт 2
Ревность.

Я не знаю, сколько времени я уже провёл в пещере. Сюда, во мрак, не попадали лучи солнца или свет звёзд. Мне казалось, что прошли года. Наверное, самым страшным в моём заточении было почти полное одиночество. Те часы, когда я тихо делился воспоминаниями с Итачи, давно прошли. Я не видел его долгое время. Видимо, Акатцуки не считали нужным постоянный надзор за мной и появлялись изредка, принося с собой еду.
- Эй, ты, поднимайся! – меня хорошенько тряхнули и поставили на ноги.
Поднимайся. Сам бы попробовал, со связанными то руками!
Я нехотя разлепил глаза и едва воздержался от крика. В сантиметре от моего лица находился Кисаме. Его глаза-буравчики презрительно окинули меня взглядом с ног до головы. Звякнула цепь.
Я с удивлением обнаружил, что мои руки свободны. Они жутко затекли, но наконец-то двигались. Я слегка пошевелил запястьями, поморщившись от боли, и удивлённо посмотрел на Кисаме.
Задать вопрос я не успел. Хошигаки немедленно схватил меня за шиворот и потащил куда-то. Пройдя несколько метров, я отметил, что стены пещеры становятся светлее, не было больше того сосущего мрака и безмолвной пустоты.
Свет ударил мне в глаза так неожиданно, что я едва не ослеп. Солнце, по-прежнему яркое, забытое мною за многое время, ласкало и обжигало одновременно. Мне потребовалось полминуты, чтобы привыкнуть к нему.
Помимо солнца меня ждала ещё одна неожиданность. Итачи.
Я не могу описать на бумаге то чувство, которое я испытал, увидев его. Там были и обида, и страх, и радость, и боль. И что-то ещё, невероятно знакомое, но непонятное. Словно я уже чувствовал это когда-то. Но где и когда, так и не смог вспомнить.
Кисаме грубо толкнул меня вперёд.
- Я привёл его, Итачи-сан, - голос Кисаме был полон самодовольствия.
Итачи безразлично кивнул ему и перевёл взгляд на меня. В его глазах на миг что-то мелькнуло, но тут же исчезло, уступив место напускному (как мне казалось) равнодушию. Кисаме со злостью схватил меня повыше локтя и дёрнул.
- Может, отрежем ему ноги, Итачи-сан? - голос Кисаме дрожал от нетерпения. - Так он будет намного легче, да и нам проблем поменьше.
Где-то я это уже слышал…
Итачи окинул напарника взглядом и покачал головой. Поняв, что конечности останутся при мне, я незаметно выдохнул и задрал голову.
День был солнечным, ни одно облако не нарушало великолепную голубизну неба. Я внезапно вспомнил, как во время первого путешествия с Дзирайей решил, что он будет учить меня ходить по воздуху. Боже, кажется, с тех пор прошла целая вечность. Я слегка улыбнулся и опустил глаза. Увидев мою улыбку, Итачи вздрогнул и отвел глаза в сторону. Кисаме истолковал это по-своему:
- Прекрати ухмыляться, жалкий выродок, если не хочешь испытать на себе мой Самехада!
Он коснулся рукояти меча у себя за спиной и сильнее сжал мою руку. Я почувствовал, что ещё немного, и руки у меня не будет вовсе. По крайней мере, синячище будет огромный. Сжав зубы, я постарался придать лицу бесстрастное выражение, однако, кажется, не преуспел. На лице Итачи мелькнуло беспокойство.
- Кисаме, - голос Учихи был холоден. - Нам пора.
Мы уходим?! Хотя мне и надоело сидеть в грязной и сырой пещере, но вряд ли я смогу идти. Поднимаясь с Кисаме наверх, я еле волочил ноги, и если бы он не вцепился мне в шиворот, я упал бы после пары шагов.
Словно в подтверждение этого мои ноги подкосились. Кисаме, не особо озабоченный моим самочувствием, вновь тряхнул меня (я ему, что кукла?), заставив принять вертикальное положение.
Итачи нахмурился и, подойдя ко мне, повернулся спиной, чуть наклоняясь вперёд.
- Полезай ко мне на спину, Наруто-кун. Едва ли ты способен на столь длительное путешествие.
Я удивленно посмотрел ему в затылок и, с третьей попытки, забрался к нему на спину. Позади скрипнул зубами Кисаме. Интересно, ему то что? Или жалеет, что я остался при руках и ногах?
Додумать мне не удалось. Итачи сорвался с места. Деревья мелькали перед глазами смазанными пятнами, вызывая головокружение. Опасаясь, как бы меня не вырвало, я закрыл глаза, пытаясь уснуть. Движения Итачи были бесшумны. Он нёс меня на спине свободно, не прилагая видимых усилий. Я медленно погружался в дрёму, ловя себя на разных мыслях. Мне нравился этот лес, эти мелькающие деревья и едва уловимое щебетание птиц за спиной, нравилась эта широкая, тёплая спина, на которой лежала моя щека. Что-то лёгкое коснулось моего носа. Я приоткрыл глаза и увидел перед собой чёрную прядку волос, выбившуюся из-под воротника. Она медленно колыхалась на ветру и, наконец, опустилась на плащ рядом с моим лицом. Я дотронулся до неё кончиком носа. Волосы Итачи пахли осенней листвой.
Мир начал медленно гаснуть, и я провалился в сладкую дрёму.

* * *

Горячее дыхание щекочет моё ухо. Я медленно провожу ладонью по щеке. В ответ – бесконечные поцелуи в шею. Я смахнул с его спины бисеринки пота и вновь уткнулся лбом в его грудь.
Глаза зловеще блестят алым. Но я не боюсь. Я пойман в эту ловушку. Я не в силах оторваться от этих безумных глаз.
- Саске… - вопросительно шепчу я.
Ответом мне был низкий смех.
Тот бешеный поцелуй, который за этим последовал, был диким, отчаянным, зовущим… Дополненным переплетением конечностей, приглушёнными стонами…
Его длинные волосы заполнили каждое пространство вокруг меня.
- Итачи… - почти утвердительно говорю я.
И вновь в ответ низкий смех…
* * *

- Просыпайся, Наруто-кун.
Что?
Я медленно разлепил глаза.
- Вставай, чертов ублюдок! - прорычал Кисаме и звучно пнул меня ногой.
Я перевернулся на спину и застонал. Путешествие, пусть и на спине Итачи, не прошло для меня бесследно. Мышцы ныли, кости болели, и общее состояние оценивалось как весьма плачевное.
Будем надеяться, руки и ноги пока при мне.
Окончательно освободившись ото сна, я, сквозь полуприкрытые веки, уставился в усыпанное звёздами небо. Была глубокая ночь.
- Кисаме, я запретил тебе бить его! – голос Итачи прозвучал над левым ухом.
Услышав его, я резко распахнул глаза.
Голос. В моём сне.
- Но…
И опять тишина.
Я медленно, стараясь не шуметь, повернул голову в сторону, откуда доносились голоса.
Итачи сидел на бревне, укутавшись в плащ, напротив меня. Кисаме стоял ко мне спиной.
Я скосил глаза на жёлтую листву, устилающую нашу небольшую стоянку, и попытался вспомнить свой сон. Тогда я был уверен, это Саске. Но, тот голос…Он принадлежал старшему Учихе, нет сомнения.
Почему он? Почему не Саске?
Я пытался найти в себе ответы, но, не мог придумать оправдания. Ни себе. Ни своим снам. Я лишь не мог отрицать очевидное. Итачи был красив, сексуален, бесподобен. Не потому, что он похож на Саске, и не потому, что он Учиха. Просто потому, что Он.
Погрузившись в свои мысли, я напрочь забыл об Акатцуках. Они говорили о чём-то, но я пропускал их слова мимо ушей. Однако что-то привлекло моё внимание.
- Послушай, Итачи, - раздражённо говорил Кисаме. - Если тебя смущает тот пацан, я мог бы вырубить его…
- Я сказал тебе нет, Кисаме, - голос Итачи звенел от ярости. - И он тут ни причём.
- Ты лжёшь! Я вижу, как ты смотришь на него! Если, хочешь, можешь делать с ним всё что угодно, мне плевать. Но ты не должен…
- Это ты не должен говорить мне, что делать! Хочешь секса – иди в бордель. Я ничем помочь не могу. И если ты ещё раз подойдёшь ко мне с этим, я испробую на тебе Цукиеми.
Итачи резко встал и исчез в зарослях кипариса.
Я слегка улыбнулся и прошептал одними губами:
- Глупая рыба…
Хошигаке остался стоять на том же самом месте, трясясь от гнева.
Кисаме резко обернулся. Его лицо исказилось от злобы, он зарычал. Подойдя ко мне вплотную, он схватил меня за горло и приподнял над землёй.
- Ты, - пропыхтел он. - Ублюдок…
Сжав кулак, он занёс руку для удара…
* * *
Я разлепил глаза. Мир плыл, как тогда, в мой первый день в пещере. Шея жутко саднила и пульсировала. Лицо, судя по моим ощущениям, превратилось в месиво.
Через минуту мир принял привычные очертания.
В ту же секунду что-то влажное коснулось моей щеки. Я инстинктивно дернулся, ощутив, как моё лицо словно раздирают на части.
- Наруто-кун, - печально сказал Итачи. - Если ты будешь дергаться, то ссадины никогда не заживут.
Я послушно вернул голову на прежнее место и посмотрел на его лицо. Признаюсь, сперва я решил, что глаза обманывают меня. Я смотрел в глаза старшего Учихи и не мог поверить, что это он. Тот прежний Итачи, который поил меня водой, тогда в пещере, показался мне вдруг бесчувственной марионеткой.
Я не мог понять, о чём кричат его глаза. Жалость? Печаль? Боль? ...Или что-то ещё, глубокое, никогда прежде не показываемое. Не знаю, что вызвало это чувство. Может мой теперешний непотребный вид, может ссора с Кисаме. Эти мысли пронеслись в моей голове за считанные секунды.
Кажется, Итачи истолковал моё молчание по-своему.
- Молчишь, Наруто-кун? Винишь меня?
У меня захватило дух. Мне показалось, или в его голосе только что прозвучало отчаяние?!
- Что? - переспросил я.
Итачи напрягся.
- Это я виноват.
Я вытаращил глаза.
- Я не понимаю…
- Ублюдок Кисаме, - перебил меня он. - Он ещё поплатится за это. Думает, что избив тебя, он заставит меня лечь под него.
Я молчал. Я не мог поверить, что это тот Итачи, который вырезал весь свой клан и едва не убил маленького брата. Это была другая его сторона, которую, должно быть, никто прежде не видел.
Итачи поднялся. Я, заметив этот маневр, ухватился за его рукав, настойчиво требуя вернуться.
- Куда ты? - спросил я. Только сейчас я заметил, что кисть сбита в кровь. Многочисленные синяки, царапины и запёкшаяся кровь покрывали её, не оставив живого места. Рука внезапно запульсировала, невыносимая боль ударила в висок. Маленькая слезинка скатилась по моей щеке.
- За Кисаме. Убью его или сделаю то, что он хочет. Я ещё не решил.
- Зачем?
- Тебе станет легче. И мне тоже.
Он выдернул рукав, и рука бессильно опустилась на землю. Я смотрел в спину, медленно поднимающемуся Учихе, и мне вновь стало больно. Увы, уже не от ран.
- Я не понимаю тебя, - прошептал я. - Но это не важно. Не уходи, прошу тебя.
Итачи резко остановился и обернулся. Его лицо выражало недоумение. Он вернулся, на своё место подле меня, и, тяжело вздохнув, ответил.
- К чему это, Наруто-кун?
Он придвинулся поближе и склонился над моим лицом. Его взгляд упал на влажную дорожку, оставленную слезинкой. Затем, он коснулся её языком и слизнул зависшую на подбородке каплю.
Я следил за ним, не веря глазам своим. Моё тело горело. И требовало Итачи. Здесь, сейчас, немедленно. Я приподнялся на локтях(!) и едва не столкнулся носом с Учихой. Где-то внизу защекотало. Я чувствовал его горячее дыхание каждой клеточкой своего тела. От жара захватывало дух. Голова шла кругом.
Итачи приблизился. Его взгляд задумчиво блуждал по моему лицу.
Жар стал невыносим. Я понял, ещё секунда, и моё сердце выскочит из груди. Повинуясь неясному инстинкту, я подался вперёд и впился в его губы. Я не умел целоваться, поэтому, сходя с ума от собственной смелости, просто прижался к его губам и смотрел на него распахнутыми глазами.
Я напоследок слегка шевельнул губами, ожидая чего угодно, кроме того, что он сделал. Он раздвинул мои губы, и в мой рот что-то проникло. Язык Итачи был таким, как я ожидал: горячим и влажным. Он провёл языком по моему нёбу, встретился с моим языком, сквозь полуприкрытые веки он внимательно следил за моей реакцией. Похоже, реакция его удовлетворила. Его язык погружался всё глубже, моё тело распалялось всё сильнее. Его рука скользнула к вороту моей одежды и нетерпеливо её затеребила. Я не сопротивлялся, отдаваясь во власть его рук. Он прихватил нижнюю губу зубами, провёл по ней языком. Я задёргался, стараясь освободиться от одежды.
Когда с майкой было покончено, он придавил меня к земле и переключился на шею. Я застонал от переполняющих меня чувств и желаний.
Рука Итачи медленно, но неотвратимо исследовала моё тело. Он подцепил край моих брюк и дёрнул вниз…

Акт 3
Месть.

Солнце едва выглядывало из-за горизонта, когда мир вновь встал на свои места. Пахло влажной травой и восхитительно нежным жасмином. Легкий ветерок всколыхнул мои вечно растрепанные волосы и скрылся, будто его и не было. Вставать не хотелось.
Кто-то погладил меня по голове и коснулся губами уха. Я, сам того не замечая, начал мурлыкать. От прикосновений легких пальцев по телу пробегали мурашки, но я ни словом, ни делом не давал им повода остановиться. Я потерся щекой об его грудь и коснулся ее губами. Пальцы переместились с макушки на спину, а затем неуловимым движением скользнули на живот. По моему телу с приятным покалыванием разлилось тепло. Наверное, это было единственное утро, когда моя голова была абсолютно свободна: никаких мыслей. Только мы: Он и я.
Итачи взъерошил мои волосы. Я немного скованно улыбнулся и поднял глаза на него. Он неотрывно следил за моим лицом, нежно и, в то же время, жадно запоминая каждую черту. От этих красных сумасшедших глаз захватывало дух. Не выдержав, я приподнялся на локтях и потерся носом о его шею. Итачи коснулся губами моего виска и откинулся на спину. Я напряженно всмотрелся в его лицо и со вздохом опустился назад, на самое надежное место в мире.
Нет, мне никогда не понять этого человека.
Прошлой ночью я понял, как Итачи любит играть в «горячо-холодно». Он то страшно шептал мне на ухо, то становился отрешенным, вяло, реагируя на мои ласки.
Словно в подтверждение этого, прежде дремлющий Итачи перевернул меня на спину, осыпая поцелуями.
«Не надейся, Ита-чан, - думал я. - Не думай, что ты будешь вечно играть со мной. Я не успокоюсь, пока не разгадаю эту тайну. Я возьму эту цитадель. Я осажу ее со всех сторон, не дам ни секунды покоя, и в один прекрасный день ты будешь вынужден сдаться. Сдаться и стать моим. Целиком. Потому, что от любимых не должно быть секретов. Вот общие – пожалуйста»
Итачи оценивающе улыбнулся и накрыл мои губы своими.
Он принял вызов.

* * *

Кисаме вернулся ближе к полудню: усталый, злой на весь мир и помятый. К счастью, к этому времени мы с Итачи успели привести себя в порядок и вернуться к прежним ролям. Если Хошигаке и не слышал стонов прошлой ночью, то явно о чём-то догадывался. Судя по обвиняющим (Итачи) и злобным (это уже я) взглядам, бросаемых из-под нахмуренных бровей.
Мои раны, как ни странно, уже зажили. Возможно, столь бурно проведенная ночь ускорила процесс выздоровления. Или это Итачи чего-то нахимичил…
Затем был марш бросок на полсотни километров. Меня вновь нес Итачи, хотя я и чувствовал себя вполне сносно. Он мотивировал это тем, что я непременно попытаюсь сбежать от них, если пойду сам. Кисаме ворчал и бухтел, однако возразить ничего не смог.
И вот снова ночь, и снова я лежу на желтоватой листве. И снова я не сплю. Чем ближе была ночь, тем радостней становился Кисаме. Он алчно смотрел на меня, от чего мне становилось не по себе. Итачи, казалось, этих взглядов не замечал, на меня вообще не смотрел. Признаться, меня это расстроило. Конечно, умом я понимал, что конспирация, прежде всего, но это как-то не утешало. Хотелось бы увидеть, что прошедшая ночь не фантазия и не сон.
- Уже завтра, Итачи-сан, - голос Кисаме опять прервал мои горестные размышления.
Он делает это нарочно. Уж я-то знаю!
- Я помню, Кисаме, - коротко ответил Итачи.
Казалось, Кисаме ждал чего-то ещё, но Итачи молчал. Тогда Хошигаке, обернувшись, посмотрел на меня (я поспешно зажмурился, имитируя здоровый сон), и снова заговорил, уже тише.
- Слушай, если ты уже сделал с парнем всё, что хотел, то…
- Я сказал тебе нет, еще вчера. И хватит об этом. Ты уже почти заставил меня захотеть убить тебя.
- Я не об этом, - отмахнулся Кисаме, хотя в его голосе прозвенела обида. - Лидеру всё равно он не нужен в целом состоянии.
- Нет. Он может погибнуть. Нагоняй от Лидера будешь получать сам.
- Значит, не должен, - хмыкнул Кисаме. - Вернее тебе не хочется.
Итачи окинул напарника презрительным взглядом и, фыркнув, исчез из поля зрения. Кисаме лениво смотрел ему вслед и, как только Итачи окончательно растворился в ночи, Хошигаке посмотрел на меня через плечо, насвистывая какой-то, мотивчик направился ко мне.
Тут мне показалось, что запахло жареным.
Он присел на корточки рядом со мной и со смесью интереса и легкого удивления оглядел меня с ног до головы. Кажется, то, что он увидел, его не обрадовало. Не зная, радоваться или огорчаться, я приоткрыл глаза и холодно посмотрел на него. Кисаме, как и следовало ожидать, мой взгляд проигнорировал.
- Блин, и что Итачи в тебе нашёл, - тихо произнес он. - На малолеток его, что ли потянуло…
Меня не интересовало, на каких таких малолеток потянуло Итачи, поэтому я просто отвернулся, не удостоив Кисаме ответом.
Я попытался уснуть, но не мог расслабиться при мысли, что этот придурь у меня за спиной. И он явно что-то задумал. В любую секунду я был готов к удару. К сожалению, всё, что я мог, это увернуться и задать стрекача. В дни заточения в пещере Акатцук мне кололи какие-то наркотики, перекрывающие тенкетсу. Едва ли я был способен даже на Хенге, не то, что Рассенган или Каге Буншин.
Прошла минута. Потом другая. Кисаме всё сидел позади меня, ничего не предпринимая. Меня это и обрадовало, и взволновало. Я опасался, что вчерашнее повторится и быть мне снова битым, но нет. Возможно, Кисаме просто испугался этого таинственного Цукиеми.
Однако, меня вновь прервали (я же говорил! Этот Кисаме нарочно так делает!). Бледная ладонь Хошигаке легла на моё плечо. Он резко развернул меня. Я уставился на него. Он на меня. Несколько секунд по его лицу блуждала задумчивость, но потом его глаза вдруг изменились. Он схватил меня за шиворот, поднял над землей и прижал спиной к дереву.
«Всё, на этот раз он меня точно убьёт»
Удара не последовало. Рискнув открыть глаза, я обнаружил, что Кисаме отнюдь не собирается махать кулаками. То, что я увидел, было еще хуже.
Он медленно расстегивал замок моей куртки, скользя мозолистыми пальцами по коже. Мой рот сам раскрылся от удивления. Тем временем Кисаме незаметно для меня стянул куртку и футболку и швырнул их за спину. Тут до меня дошло, что пора бы уже сопротивляться. Мысль о сексе с этим подонком вызывала у меня рвоту. Я злобно зарычал и пытался пнуть Хошигаке в голень. Он мои слабые протесты проигнорировал и коснулся языком груди. Я изо всех сил дернулся, но железная хватка Кисаме не дала мне двинуться с места.
- Какого хрена, ты творишь? - с отчаянием спросил я.
В памяти всплыла ночь с Итачи. Ночь, которая принадлежала только нам. Я не мог, не имел права, пусть и не по своей воле, позволить кому- либо, кроме него дотронутся до меня. Это было для меня невозможно. Итачи стал моим воздухом.
- Не думаю, что Итачи будет против. В конце концов, ты для него лишь новая игрушка. Забава, которая надоедает после первой же игры. Ты очень заблуждаешься, если думаешь, что Итачи хоть пальцем пошевелит, чтобы спасти тебя, - шептал Хошигаке всё ближе и ближе подбираясь к моим брюкам.
Я знал, что он лжет. Но мне стало больно. Больно от того, что слова этого отвратительного ублюдка могут оказаться правдой. Я любил Итачи и хотел, чтобы он тоже любил меня, но…Я не могу понять ни его поступков, ни его мыслей. Слова Кисаме словно расковыряли старую, едва зажившую рану.
«Ты не нужен ему»- повторял мне внутренний голос.
Но верить ему было выше моих сил.
Раздался хрип. Я обреченно взглянул на Кисаме и обмер. Из его горла торчало залитое багровой кровью лезвие меча. Из его рта брызнула кровь. Его рука конвульсивно дернулась и тело,с глухим стуком упало на землю.
Я медленно поднял глаза с искаженного от боли лица Кисаме. Итачи брезгливо выдернул из Кисаме меч и вытер, капающую кровь о его плащ. Я дышал глубоко и часто по-прежнему потрясенный действиями Кисаме. Итачи вернул меч в ножны и обеспокоено спросил:
- Наруто-кун, ты не ранен?
Его нежная заботливость в голосе заставила меня рассеянно улыбнуться.
«Значит, нужен. Значит, не игрушка»
Я оттолкнулся от дерева и изо всех сил прижался к нему. Он пошатнулся, но не проронил ни слова. Но мне были не нужны слова. Я любил его, я хотел быть с ним. И мне не важно было сейчас его молчание. Я просто наслаждался его теплом.
Итачи выронил катану и, приподняв мой подбородок, прикоснулся к моим губам.

* * *

Итачи внезапно оторвался от моих губ и положил руку мне на плечо.
- Нам пора.
Я непонимающим взглядом уставился на него, мысленно по-прежнему купаясь в тепле его губ.
- Завтра я должен был доставить тебя к Лидеру, так что к вечеру они что-то заподозрят. А как только найдут тело Кисаме, сразу поймут, что к чему. Мы должны как можно быстрее уйти отсюда, чтобы выиграть хоть какое-то время, - напряженно сказал он.
Я уныло кивнул. Акатцуки были кем угодно, только не дураками. Я подобрал с земли рубашку и куртку. Итачи тем временем поджёг тело Кисаме. Оно сгорело довольно быстро, но плащ даже не подпалило.
- Он огнеупорный, - коротко пояснил Итачи, комкая его и пряча в кустах.
Я закашлялся от едкого дыма и отвернулся. Кисаме смог подпортить мне настроение, даже будучи мертвым. Я затушил костер и с грустью смотрел на угасающие угольки.
«Ты ввязался в опасную игру, парень» - прошипел Лис где-то в подсознании.
Как ни крути, но он был прав. Игра обещала быть долгой. Очень долгой и очень увлекательной. Будущие перспективы казались мне удручающими. Разгневанные Акатцуки, бесконечное движение без еды и отдыха и прочие сомнительные прелести жизни.
Я оглянулся через плечо. Итачи как раз закончил с нашим немногочисленным скарбом и ждал меня. Его лицо было донельзя серьезным и задумчивым. Он смотрел вдаль, что-то решая, обдумывая и составляя. Поймав мой взгляд, он подошел ко мне и протянул руку. Наши ладони соприкоснулись. Слабый огонек надежды загорелся внутри меня, и я заставил себя поверить ему. Пусть он тайна для меня. Я буду слепо верить, что бы ни случилось, потому что я нужен…
Часть 2.
Без компромиссов.

Акт 1.
Что такое долго ждать.
Шел третий день нашего пути. Мы преодолели несколько мелких стран, не останавливаясь ни на минуту. Итачи равнодушно обходил стороной города и деревни. Я не спорил. Сейчас было главным как можно больше оторваться от преследования. Хотя за все время я и не увидел ни малейшего намека на преследование, Итачи был полностью уверен, что оно есть. И дышит нам в затылок.
Небо впереди окрасилось в томные цвета заката. Холодало. Ветки деревьев нещадно хлестали по лицу мокрыми листьями. Я досадливо смахнул с носа каплю недавнего дождя. Сегодня я двигался на чистом автомате. Голод и ломота в мышцах исчезли еще вчера ночью. Голова гудела, ноги давно стали деревянными. Это, наверное, была самая тяжелая физическая нагрузка в моей жизни. Не знаю, чувствовал ли Итачи то же, что и я, но, по крайней мере, его лицо не выражало никакой усталости. И я в который раз подумал, что все Учихи – настоящие терминаторы.
Внезапно Итачи остановился и спрыгнул вниз. Я, поздно среагировав, пробежал несколько лишних метров, спрыгнул за ним. Только наконец остановившись, я понял, насколько устал. Казалось, что прямо сейчас и усну. Стоя. Или лежа.
- Привал, - коротко скомандовал Итачи.
Я тупо кивнул и рухнул на землю. Итачи мои страдания не оценил и раздраженно дернул меня за плечо. Я никак не реагировал, уже провалившись в сон.

* * *
Проснувшись, я обнаружил, что лежу под Акатцукским плащом Итачи. Солнце поднялось уже довольно высоко. Был полдень. Сон благотворно повлиял на меня. Тело, как будто, восстановилось. Живот протестующе заурчал. Я скривился от дикой рези и согнулся пополам. Мой организм требовал витаминов. И Рамена. И еще чего-нибудь вкусненького.
Я лежал на том же самом месте, где вчера потерял сознание. Шея затекла от долгого лежания на голой земле. Блин.
Я попытался нашарить глазами Итачи, однако Учих в поле моего зрения не наблюдалось. Никаких следов, ничего… Словно все это время я был один. Один лишь плащ убеждал меня в том, что все это не дикий сон, а реальность, так похожая на фантазию.
Бледно-желтая листва зашелестела под моими ногами. Где-то в чаще гулко отозвался ветер. Я провел ладонью по лицу, словно снимая паутину. Тяжелый, черный плащ выскользнул у меня из рук и грузно опустился на землю. Вдруг стало холодно.
Мне ничего не оставалось делать. Только ждать. Ждать и надеяться.
С каждой минутой я еще больше погружался в тоску. Мне хотелось крикнуть, позвать его. Но я не решился. Я не мог так подставить ни себя, ни Итачи.
Где-то в моей голове мерзкий шипящий голос ехидно твердил мне одно и то же.
«Нет» - мысленно отвечал я, стараясь придать своему голосу уверенность.
Однако с каждым разом голос все затихал и затихал, изредка слышимый из глубин подсознания.
Я опустился на землю и обхватил колени руками. Бесконечные потоки мыслей роились в моей голове, словно пчелиное жужжание стоял в ушах ехидный шепоток.
Он не ушел. Не мог.
Я всеми силами старался верить в это, но время шло, а я все так и сидел, сжавшись, как маленький мальчик. Один. Большую часть своей жизни я провел в одиночестве, и знал, что это такое. Это сосущая пустота, куда ты медленно, но неотвратимо падаешь, беззвучно крича и моля о помощи. Но тебя никто не слышит. И ты продолжаешь погружаться во тьму. И сколько не цепляйся за сомнительные уступы, они все равно обрушатся, и ты по-прежнему будешь один. До тех пор, пока чья-нибудь рука, не схватит тебя за шиворот и не вытащит.
Когда-то и меня вытащили. Сначала ободряющая рука Ируки, потом более уверенные руки ребят. Я был счастлив тогда. И я вытащил из бездны Недзи и Гаару. Но самым сложным, оказалось, вытащить Саске. По началу мы просто падали вместе, не замечая, и тихо ненавидя друг друга. Но в какой-то момент я вцепился в него мертвой хваткой, не отпуская ни на миг. Но долгие попытки оказались пустыми. Саске сам разжал руку и исчез в бесконечном мраке, так похожем на его глаза.
Я мотнул головой, отгоняя воспоминания. Не важно было, сколько времени прошло с тех пор. Боль никуда не делась, и не было нужды расковыривать ее пальцем. Это было слишком мучительно и бессмысленно. Как ни старайся, от прошлого невозможно спрятаться. То, что мы стараемся забыть днем, приходит к нам ночью.
Я закутался в плащ и прислушался. Лес был наполнен звуками. Нет, он сам был соткан из звуков. Однако, я отгородился от всего мира невидимой стеной и старался не замечать, не слышать, не думать. Едва ли не впервые в жизни я понял, что слишком много думаю, и все не по делу. Надо бы придумать, что дальше делать, а я сижу тут и жалею самого себя. Стыдно, но зато - правда.
Проклятье, зачем я сегодня столько думаю?! Не к добру это. Чушь всякая в голову лезет, внимание рассеивает. И тогда тоже… Черт, эта сцена, как наяву. Как будто сам не знаю, что Кисаме врет мне и не краснеет. Не растерялся бы, может и смог бы вырваться, и не пришлось бы убивать его, и Итачи не ушел бы из Акатцуки… Ну, вот опять! Дались мне эти Акатцуки. Итачи ведь не стал бы просто так убивать своего напарника и предавать организацию. А раз так, хватит депрессировать, пора, наконец, включать мозги.
Я сделал глубокий вдох и хмуро опустил подбородок на колени, готовясь к долгому ожиданию…
* * *

За несколько часов солнце успело опуститься, и дело шло к закату. Мне жутко надоели собственные мысли. За это время я, наверное, успел подумать обо всем на свете. Стоило расслабиться хоть на минуту, и в голове сразу возникали нелепые догадки, подозрения и прочая чушь. Поэтому я думал обо всем и сразу. Пять раз мысленно вспомнил все правила шиноби, попытался сосчитать все увиденные мной когда-либо техники, вспомнил все мои миссии, будучи генином и насиловал свой мозг, вспоминая имена всех членов Акатцуки и прихвостней Орочимару. Короче, когда закат, наконец, коснулся ясного, прозрачного неба, я достал сам себя.
Когда начали показываться первые звезды, я сам с собой завел нудные дискуссии о смысле жизни и человеческом предназначении. Эти темы были мне настолько несвойственны, что я примерно на середине очередной дилеммы остановился, силясь понять смысл слов. Я был уже почти уверен, что у меня началась острая форма шизофрении и раздвоение личности, пока не вспомнил, что одержим демоном-Лисом и, наверное, разговариваю с ним.
Ох уж эти мне Учихи! От них у меня уже крыша поехала.
Заросли справа от меня зашуршали. Я списал все на слуховые галлюцинации и продолжал размышлять о своей нелегкой судьбе. Заросли у меня в ушах шуршали не раз и не два, поэтому я даже не двинулся с места, решив, что мой мозг окончательно деградировал.
- Хоть бы встал, что ли, - недовольно пробурчали мне заросли. - Я уже минут пять шуршу, а он ноль внимания, а если бы это были Акатцуки?
Раздвинув ветки, рядом со мной появился Итачи и с явным неудовольствием на лице.
Можно подумать, это я хожу невесть где, весь день.
Я в сердцах показал Учихе язык и отвернулся. Лицо Итачи смягчилось. Он присел рядом со мной на одно колено и положил мне руку на плечо. Я всеми силами постарался изобразить праведный гнев, но быстро сдался и прижался к Итачи.
- Я думал, ты бросил меня, - скорее для себя, чем для него прошептал я. Однако он услышал и взъерошил мои волосы.
- Прости меня, - выдохнул он. - Я ходил в разведку.
Я недовольно завозился.
- Тоже мне, партизан. А обо мне ты подумал? У меня чуть разрыв сердца не случился!
Я не заметил, как Итачи медленно просунул руку мне под брюки.
Все обвинения мигом улетучились из моей головы. Хрипло дыша, я коснулся языком его шеи и шепнул:
- Ты, ведь нарочно так делаешь?
Итачи хмыкнул, расстегивая ширинку моих брюк. Я не протестовал. Мне вдруг стало невыносимо жарко, я ужом начал выворачиваться, скидывая одежду. Итачи медленно поглаживал мои, теперь уже обнаженные, бедра.
Я внезапно почувствовал под лопатками немного шершавую ткань плаща. Учиха навис надо мной, касаясь моего лица длинными, черными волосами. Его глаза из холодных черных превратились в обжигающие кроваво-красные. Я увидел, как из недр двух алых озер появились резкие, угловатые запятые.
Итачи на миг приподнялся и скинул рубашку.
Запятые в его глазах задрожали, силясь слиться в единый, устрашающий символ. Это было смертельно опасно, и я не мог даже пошевелиться.
- Хочешь испробовать на мне Мангекью Шаринган? – мой шепот едва не утонул в сбивчивых стонах.
Ответа не последовало. Да и к чему пустые слова, когда делом можно сказать гораздо больше?

Акт 2.

Сезон охоты.

Меня разбудили самым бесцеремонным образом – нагло содрав одеяло и хорошенько встряхнув. Я попытался собрать мысли воедино, пока меня пытались засунуть в рубашку с узким воротником. Когда мне удалось протиснуть руки в рукава, я недовольно взглянул на Итачи. Однако он мой взгляд проигнорировал или просто не заметил. Или притворился слепым. Вот так всегда…
- Ты готов? - нетерпеливо спросил Учиха.
Я уныло кивнул. Покой мне только снится.
Итачи поднял с земли плащ и, отряхнув его, вывернул на левую сторону. Я с интересом наблюдал за ним, наклонив голову чуть набок.
Он поймал мой взгляд и коротко пояснил:
- Для конспирации.
Я серьезно кивнул, пытаясь вспомнить, что это такое. Мозг работал как-то медленно с заторможенностью. Мне явно пора в отпуск. Вот закончится вся эта ерунда….
Стоп! Как она закончится?
И, собственно, куда мы идем? В Коноху нельзя. Какой же я идиот! Как я мог раньше этого не замечать?! Какое нас ждет будущее, если вообще ждет? Я-то ладно еще, но вот Итачи… С одной стороны – Акацуки, жаждущие его крови (и моей кстати тоже!), с другой – ниндзя Листа, которые жаждут примерно этого же. Безнадега…У нас нет выхода. Некуда идти, некого просить о помощи. Я слишком беспечно вел себя, позволяя Итачи вести нас. Ведь он знает, что выхода нет, точно знает.
Я понял, что уже несколько минут таращусь на ползущего у меня под ногами жука. Я медленно поднял глаза. Итачи смотрел на меня, не мигая своим твердым, бескомпромиссным взглядом.
Он совершил большую ошибку, убив Кисаме. Я совершил еще большую ошибку, поцеловав его. Не было бы поцелуя, не было бы мертвого Кисаме, дней без отдыха и осознания безысходности. Цепочка ошибок, виной которой – я. Убрать, хотя бы одно звено, и цепь распадется.
Мир маленького мальчика со звоном разлетелся на тысячи осколков. Взрослый юноша с болью смотрел на стоящего перед ним любимого мужчину.
- Я знаю, что ты хочешь сказать, - внезапно начал Итачи. - Но ты не прав. Здесь нет твоей вины. Нет времени искать виноватого, просто послушай. Выход есть. Пусть даже ни ты, ни я не видим его. Верь мне. Если себя мне спасти не удастся, я спасу хотя бы тебя. А теперь идем. Время поджимает.
Он отвернулся. Я тоже. Он не хотел, чтобы я видел его слезы. Я не хотел, чтобы он видел мои.

* * *

Итачи петлял по лесу, аки заправский заяц. Мне едва удавалось следовать за ним, иногда даже наугад. В памяти то и дело всплывал недавний разговор, и настроение у меня опускалось все ниже и ниже. Но я не пытался заговорить об этом с Итачи, не было ни смысла, ни сил. Оставалось только нестись вслед за ним, сквозь расплывающийся перед глазами лес.
Я не знал, сколько мы уже идем, но солнце уже начало тускнеть. В небе расползалось розоватое зарево.
Внезапно Итачи сделал один длинный прыжок и остановился. Мне стоило больших усилий не врезаться ему в спину и не полететь вместе с ним навстречу матери-земле. Слава богу, кости мне пока были нужны. И желательно целыми. Итачи недовольно взглянул на меня (я едва удержался от желания показать этому вредине язык) и, нахмурившись, произнес:
- Догоняют.
Смысл дошел до меня не сразу. А вот когда дошел… Я вылупился на него, удивляясь, как мои глаза еще не вылезли из орбит. Итачи понял меня без слов. И мы понеслись еще быстрее.
Усталость как рукой сняло. Я двигался так быстро, как мог, поминутно вздрагивая от каждого шороха. За спиной мерещились шаги и голоса. Это заставляло бежать сломя голову еще быстрее. Что касается Итачи, то его это напрягало не так сильно как меня. Он бежал справа, не отставая, но и не обгоняя меня. Как на прогулку вышел, блин. Вот только выражение лица стало чуть более пасмурным и хмурым, а в остальном Итачи ничем не выдавал своих эмоций. Если таковые вообще имелись.
- Наруто, - прошептал Итачи, отчего я опять вздрогнул. - Нам нужно разделиться. Мы с тобой запутаем следы и собьем их со следа. Ты продолжай идти прямо, а я сворачиваю…
- Стой! Как мы встретимся? – идея мне не нравилась. Сильно не нравилась.
- Я сам тебя найду, - Итачи сделал последний прыжок рядом и через мгновение исчез в зарослях тростника.
Я остался один наедине с собой и со всем миром. Казалось, что мрак вокруг меня сгустился, порождая новые звуки, шорохи и голоса. Луна зловеще мерцала надо мной. Тучи закрывали редкие сегодня звезды, в спину дул холодный ветер. А впереди – все та же мгла, что и сзади. Но останавливаться нельзя. Я не могу подвести Итачи и подвергнуть его опасности. Это было бы больно вдвойне.
Поэтому я просто двигался вперед. Во тьму по едва освещенным луной тропинкам, сквозь колючие заросли и холодный осенний воздух. Я старался не думать о том, что может быть через секунду в мою спину вонзиться кунай или что Итачи, возможно, нет уже в живых. Я просто не верил в это. Он должен жить. Плевать, что будет со мною, он влип во все это из-за меня. Но я не мог идти за ним. Тогда, если меня поймают…они сразу возьмут и Итачи. Они убьют его, как пить дать, а я не мог, не имел права, этого допустить. Слишком много людей я потерял.
Что-то взорвалось, со свистом пролетело, и следом раздался приглушенный крик. Я замер мотая головой и пытаясь понять, откуда исходят звуки. Где-то к востоку качнулись деревья, разбудив стаю птиц. Они со звонким щебетанием разлетелись по ночному небу.
Догадка осенила меня внезапно. Это был как ледяной душ, как внезапно пришедшая истина. Они догнали. Догнали его.
Через секунду глубина собственной глупости в очередной раз поразила меня. В планы Итачи не входило запутать противника. Он просто увел их за собой. Увел, надеясь, что у них не хватит ума преследовать меня. И он не ошибся. Ошибся только я. Господи, почему я такой идиот?! Почему все, кого я, когда-то любил, оставляют меня по моей же собственной глупости. Я не уберег Саске, тогда, почти три года назад. И теперь, заново построенное будущее разлеталось на мелкие осколки.
Глаза защипало. Я шмыгнул носом и повернулся на восток. Будь ты проклят, Итачи. Будь ты проклят. Я люблю тебя так сильно, что меня самого это бесит! Но это сильнее меня.
…Лес превратился в сливающееся темное пятно. Ветки хлестали по лицу, оставляя царапины, которые тут же заживали. Глаза слезились от порывов встречного ветра, а может и не только от него…
Наконец звуки стали ближе. Последний прыжок и я вылетел на тускло освещенную звездами поляну…
Итачи стоял на коленях, прижимая ладонь к истекающей кровью ране на груди. Его вечный хвост на затылке распался, и лицо было прикрыто темным каскадом волос. Одежда изорвана в нескольких местах.
Над ним стоял высокий, худощавый мужчина и исполинского размера косой в руках. Его лицо было искажено то ли шрамами, то ли татуировками. Плащ порван в нескольких местах, левая рука бессильно повисла вдоль тела, истекая багровой кровью. Сквозь мрак и искаженное лицо я узнал в нем Хидана. Очевидно, куча тряпья и пепла рядом когда-то была Какузу.
Хидан замахнулся.
Что было дальше – помню. Реальность вернулась, и я осознал, что рычанием и яростью вбиваю косу Хидана ему в грудь. С каждым новым ударом из его рта выплескивался фонтан крови и, хотя он уже давно захлебнулся в ней и умер, я продолжал вонзать толстое древко в его грудную клетку, превратившуюся в месиво.
Я остановился. С ужасом, уставившись на свои по локоть красные руки, я с отвращением отбросил оружие. Коса со звоном ударилась о землю и затерялась в высокой траве. Я обернулся. Итачи лежал рядом, неподвижный и…холодный.
Я кинулся к нему, обливаясь холодным потом. После нескольких усилий мне удалось перевернуть его на спину и положить голову к себе на колени. Я убрал прядку волос с его влажного лица и замер. Через секунду, не помня себя, я отчаянно затряс его плечи. Я кричал, стонал и шептал его имя. Но он молчал. Недвижимый, неслышный. Мое сердце с ужасом сжалось.
Я потерял его. Это все я. Я во всем виноват.
Сдерживать слезы больше не имело смысла. Соленые капли стекали с подбородка и падали на холодные губы Итачи. Я проиграл. Всем, всему миру, себе в первую очередь. Когда-то я клялся, что больше никого не потеряю. Что верну Саске. Что моя глупость не станет причиной чьей-то смерти. Я солгал.
Что я там говорил? Стану Хокаге? Вряд ли Конохе нужен глава, который не выполняет своих обещаний. Никто об этом не знает, но знаю я.
- Идиот, - просипел я. - Это все из-за меня…прости меня, Итачи…я…
- Перестань реветь, как девчонка, я пока еще жив.
Я проглотил слезы и распахнул глаза. Итачи смотрел на меня, из-под полу прикрытых век насмешливо щурясь. Я в последний раз шмыгнул носом и произнес:
- Итачи.
- Да.
- Ты идиот.
- Ага.
- Ты настоящий придурок.
- Угу.
- Я подумал что все…
- Ну.
- И за что я люблю такого засранца, как ты?
Губы Итачи дрогнули в улыбке.
- Наверное, за красивые глаза.
Я вытер последние слезы и легонько коснулся его губ своими.
- Мы не расстанемся, никогда…Теперь уже никогда…все прошло…все закончилось…- шептал я в промежутках между поцелуями, вселяя надежду в наши сердца, теперь уже связанные навечно…

Акт 3.
Новое начало.

Лидер Акацуки видимо был очень заботливым и хорошо кормил своих подчиненных. Потому что Итачи оказался ну о-очень тяжелым. Я героически тащил его на своей спине почти пять километров. Все-таки это был любимый человек, а не мешок с картошкой. К тому времени, как я выдохся, уже рассвело. Небо было почти безоблачным, и во мне теплилась надежда, что туча, маячившая на горизонте, обойдет нас стороной. Не везет мне что-то в последнее время, ой, как не везет. Карма, что ли у меня такая, огребать ни за что.
Хотя, что я. Вон Итачи. Уж огреб, так огреб! Причем по своей же дурости, да еще и меня спасая. И я тоже хорош. Не заметил, не подумал, не успел – и вот результат. Раненый (я надеялся, что все-таки еще не присмерти) Учиха и еще вагон всяких мелких неурядиц. Хотя…Что я расстраиваюсь? Главное – он жив.
Я выдохнул и, переложив Итачи на землю, рухнул рядом.
- Можно подумать, это ты тут умираешь, - сипло заметил Итачи.
- Для умирающего ты слишком много разговариваешь, - буркнул я неохотно поднимаясь и отряхиваясь.
Лес, как всегда был полон звуков. Пение птиц над головой, шуршание листвы, журчание реки…Стоп! А вот это уже интересно. Надо бы помыться. Да и раны Итачи тоже не мешало бы. Ну, раз уж дело зашло об этом, стоит устроить здесь привал.
- Наруто, - Итачи попытался подняться.
- Ты что, спятил?! - я в ужасе кинулся к нему. - Тебе нельзя вставать.
- Мне нужно помыться, идиот. К тому же, я работал в АНБУ, если ты не помнишь и кое-что понимаю в медицинских дзюцу.
А. Точно, я и забыл. Он ведь у нас гений.
Я подставил Итачи плечо, и мы вместе заковыляли через колючие заросли шиповника и еще какой-то дряни. Двигаться было жутко неудобно, к тому же под ноги все время попадали ветки и камни. Через пару минут мы вышли на берег маленькой речушки. Вода была кристально чистой, солнечные блики весело играли на ее поверхности. Я усадил Итачи на небольшой валун возле кромки воды, и резво, скинув одежду, нырнул.
Вода оказалась прохладной, но очень приятной. Так, сколько там дней я не мылся?!!
Я выплыл на поверхность и тряхнул головой, вызвав тем самым кучу брызг. Река была неглубокой, я спокойно стоял на дне, в то время как вода едва закрывала мои плечи.
- Сколько дней я не мылся, - вслух повторил мою мысль Итачи, подходя ко мне.
Прозрачная кромка воды плескалась на уровне его бедер. Я почувствовал, что краснею, и с усилием перевел взгляд на его перевязанную рану. Кровь удалось остановить почти сразу, но оптимизма мне это не прибавляло.
- Ты уверен? – прибавляя голосу серьезность, спросил я.
Итачи поморщился и подошел ближе. Тут у меня в голове что-то громко щелкнуло.
- Эй, ты же мне вчера втирал, что не можешь ходить! Какого…
- Извини, это был единственный способ тебя заткнуть.
Я запыхтел, приготовившись извергать лаву. Значит, заткнуть он меня хочет! Ну ничего. Эту песню не задушишь, не убьешь, не будь я Узумаки Наруто!
- Наруто, прекрати пыхтеть, как кипящий чайник. Это было просто шутка, - заметил Итачи.
Вот гад, а! Еще и чайником меня обозвал. Сам дурак…Блин, ненавижу тех, кто хитрее чем я!
Я надул губы и, отвернувшись от Учихи, поплыл в противоположном направлении. Ответом мне был коварный взгляд, направленный мне в спину.

* * *

День подходил к концу. Я лежал на песке, греясь в лучах заходящего солнца, и зевал до хруста челюстей. Итачи расположился рядышком, полностью одетый, но еще более уставший, чем я.
- Ну, - спросил я, приподымаясь на локтях. - Куда мы теперь?
Итачи философски пожал плечами, а я уже строил догадки.
- В Коноху? Нет, не думаю. Если тебя, конечно, привлекает полугодовое заключение с пытками, в компании с Ибики. В Деревню Тумана? Хотя, что мы там забыли? О, я знаю! Мы идем к Орочимару!
- К Орочимару то зачем? - устало спросил Итачи, вскидывая брови.
- Да не знаю. А что? Все к нему уходят! Это модно, вот я и решил узнать, может у него лучше…
- Наруто, - остановил меня Учиха. - Давай ты больше не будешь думать, а? Тебе это не идет. Кроме того, ты говоришь всякие глупости, а толку – ноль.
- И что же предложит наш гений? – язвительно ответил я, припоминая ему чайник.
- Гений не знаю, а я скажу только одно слово. Коноха.
Тут меня наконец-таки прорвало.
- Ты что чокнулся? - от неожиданности «чокнулся» вышло у меня как «чукнулся». - У тебя, что мозг атрофировался?! Думаешь, Цунаде выйдет встречать тебя с цветами и оркестром АНБУ?!
Итачи посмотрел на меня. Нет, он ПОСМОТРЕЛ на меня. Я понял, что пора заткнуться.
- Насколько я помню, - продолжил Итачи. - Ты все еще шиноби Листа. И тебе пора домой.
- А как же ты? - с болью в голосе спросил я.
Итачи немного помолчал, но, увидев, что я все еще смотрю на него, нехотя ответил:
- Я слишком сильно завишу от обстоятельств. Деревня никогда не простит меня за мои грехи или еще хуже, будет делать вид, что простила. Мне не нужна их жалость и их подачки. Они боятся меня и никогда больше не примут, сколько бы времени ни прошло и как бы я не изменился. Тебе ли не знать это, Наруто? Ты сам испытал на себе чужую ненависть и непонимание.
Я отвел глаза, не зная, что сказать. Он был прав, тысячу раз прав, но… Как бы мне хотелось, чтобы это было не так. Умом я отлично все понимал, но сердце не верило. Для Итачи не было пути. Хотя нет, у него их было три: бежать без оглядки и прятаться, до конца своих дней вздрагивая от каждого шороха, сдаться Акатцуки и умереть или идти в Коноху, где его ждут тюрьма и допросная. Три пути, у которых один конец.
- Итачи… - начал я.
- Молчи, ничего не говори. Я не стану больше убегать, Наруто, иначе я сам перестану себя уважать. Я иду в Коноху вместе с тобой. И не потому, что не в силах спрятаться или справиться с Акатцуками. Просто пришло время отвечать за свои поступки. И я готов принять любое наказание. Все лучше, чем сбежать.
Я понимал его, как никто другой. Я сам никогда не позволял себе убегать от опасности. Любое препятствие делает сильнее. Но как можно рассуждать об этом, когда на кону не своя жизнь, а чья-то еще, близкого, небезразличного тебе человека? Но в любом случае это – его решение и я обязан его принять, каким бы оно ни было.
- Я понимаю, - коротко отозвался я после минутного молчания. Слова сейчас ничего не изменят, так зачем пускать их на ветер и зря сотрясать воздух?
- Спасибо, - Итачи кивнул и жестом поманил меня к себе.
Я опустился рядом с ним, на песок, и положил голову ему на колено.
«Затишье перед бурей» - мелькнуло у меня в голове под шум играющей с ветром листвы.

* * *

За ночь мы преодолели несколько крупных селений. Возможно, наша победа нас так вдохновила, возможно, наш откровенный разговор, не знаю, нам некогда было задавать такие вопросы. К тому же, мы оба прекрасно знали ответ. Усталость сняло как рукой, я чувствовал в себе новые силы, ко мне медленно возвращалась чакра. Итачи, тоже заметивший это, сказал что мой резерв восстановится полностью, в течении одного-двух дней, что несказанно меня обрадовало.
Кстати об Итачи. В нем что-то изменилось. Что-то возможно незначительное, но преобразившее его до неузнавания. Его лицо больше не было напряженным и хмурым, оно стало простым и расслабленным, наверное, впервые за несколько лет. Этот новый Итачи невероятно занимал меня, я вдруг понял, что не знаю о нем еще очень многое. И мне натерпелось все это узнать. Я чувствовал себя ребенком, которому показали новую игру.
Если же коротко описать мое состояние, то я был странно спокоен. Это удивляло и меня, и Итачи, но я ничего не мог с собой поделать. Наше будущее было покрыто туманом и мне, чего уж греха таить, это нравилось. Неизвестность настораживала меня, но в тоже время я от чего-то был уверен, что все будет хорошо. Это была слепая, ни на чем не основанная вера, но я был предан ей. Всей душой.
Туман перед нами расползся молочно-белой дымкой, открывая взору, пока еще далекие, но такие знакомые и родные стены Конохи.
«Время пришло» - подумал я, поворачиваясь к Итачи. Он посмотрел на меня. Сомневаться было поздно. Мы поймали уверенный взгляд друг друга и внезапно осознали, что все закончилось.
Нет, все только начинается.
Два темных силуэта растворились в тумане. Они шли медленно, не оглядываясь и не останавливаясь. Впереди была неизвестность, но они - вместе. И никто и никогда это не изменит…